Лето

У него важная тема была – единение интеллигента со своим народом.

Страх – наркотик, на котором все сидят. Страх и сахар – вот два главных наркотика и основа нашего развития. Мы платим за свои способности, за свой разум страхом и сахаром. Каждый новый уровень психической сложности требует горючего – сахара, а потом мы платим за новый уровень сложности новым уровнем страха. Это то, без чего мы не можем, – без сахара и без страха.

, что может и должно быть, – это что твои взрослые тебя любят и защищают, кормят и учат. Чего не может быть – что они делают тебе плохо, а когда делают, ты не понимаешь, как такое может быть. Настолько не понимаешь, что весь рассыпаешься перед этим фактом. Кого-то пыталась убить любимая мама, кого-то изнасиловал любимый папа. Это не встроить в субъектность, ты всегда будешь об это рассыпаться.

Я больше вижу себя мамой, чем испуганным ребёнком, зовущим маму. Потому что туда, где я испуганный ребёнок, мне идти нельзя, это дверь в безумие. С этого началась в четыре года моя душевная болезнь – страх смерти мамы, ощущение, что мама как будто ускользает, что она не может дать мне ощущение безопасности, ощущение Бога, не может принять и переработать мою тревогу, потому что у неё слишком много собственной.

ад – это не когда всё равномерно плохо или постоянно ухудшается, а когда постоянно появляются небольшие проблески надежды, а потом всё ухудшается ещё больше, но как только ты привыкаешь к тому, что всё плохо, опять солнышко выглядывает на полсекунды, и это длится бесконечно

чертями веселее, они симпатичные и уж точно не страшнее тебя самого.

блуждающие символические структуры, пока не дифференцированные на мысли и мнения, – приглашения в бездну

«При должным образом настроенной оптике любая само собой разумеющаяся почва оборачивается бездной» (М. Хайдеггер).

На начальном этапе эти структуры не дифференцированы на мнения и мысли. Сугубо от нашего проживания блуждающего мыслительного содержания зависит, станет это мнением или мыслью. Тогда в том, что у нас мнения, а не мысли, «виноваты» мы сами. Нет ни мнений, ни мыслей, а есть блуждающие символические заготовки, которые в случае поверхностного нерефлексивного восприятия распаковываются в мнения, а в случае глубокого преображающего восприятия – в мысли. Мнение – это просто наша ограниченная способность присутствовать в мышлении.

Для меня соприкосновение со смысловым полем, окружающим какие-то вещи, охота на смысл и его явление в поэзии – больше всего похожи на распознавание запаха.