Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР

При этом предполагалось, что ради удовлетворения запросов иностранцев можно пренебречь потребностями советских граждан: «О чем договорились по линии местной, пищевой промышленности и другим ведомствам — насколько возможно увеличить объем поставок для “Березки”. Может быть, в ущерб внутреннему рынку»

позднесоветское общество с его парадоксальным колебанием между аскетическим морализмом и нарождающимся обществом потребления, плановой экономикой и стихийно возникающими рыночными отношениями, утопией всеобщего равенства и жесткой социальной дифференциацией

С точки зрения советской идеологии «лучше» был тот советский гражданин, у которого не было валюты, так как это означало, что у него нет никаких «связей с заграницей». Однако с точки зрения экономической эффективности «лучше», то есть полезнее, был тот, у кого валюта была.

эволюция магазинов «Березка» отражает постепенное разложение советской системы. То, что чеки все чаще продавались за рубли, работники «Березок» все сильнее злоупотребляли своим положением, а контролирующие органы все меньше обращали на это внимание, показывает, как СССР шел к своему распаду.

Диссидент В. Буковский писал в 1981 году, что русский человек преклоняется перед Западом, толком о нем ничего не зная: «Запад для него — нечто вроде огромного магазина “Березка”, где есть всё»[643]

Информант из Санкт-Петербурга вспоминает: «Многие дамы покупали просто чек на один рубль, чтоб зайти поглазеть-померить»[629].

А сам Миша был директором хозяйственного магазина. У этой семьи были большие деньги, а купить они ничего не могли. И вот он попросил меня продать ему эти чеки и приобрел себе хороший холодильник двухкамерный Rosenlew. Такого нигде не было, а в “Березке” он всегда стоял»[541].

Магазины «Березка» — свидетельство того, что существовавший в советском обществе культ иностранных товаров в каком-то смысле поддерживался самим государством

Информант, ходивший в ленинградскую «Березку», рисует еще более плачевную картину: «Чтобы купить стоящие вещи, надо было наведываться туда именно регулярно. На японский телевизор или магнитофон была запись, и коробки с ними привозили с уже написанной фамилией покупателя»

До командировки я была очень плохо одета, а после я стала одеваться, стала покупать в “Березке”. Начальник мой, когда меня только отправлял в Ирак, говорил: я понимаю, вы же женщина, вам надо одеться»[444]