Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г

По сути дела, в тот период тутси и хуту являлись профессиональными категориями: первые были преимущественно скотоводами и воинами, вторые – земледельцами и жрецами[

Этот геноцид тутси, который традиционно сравнивают с Холокостом, был «самым концентрированным актом геноцида в истории человечества»[4]: его повседневная интенсивность «по меньшей мере, в пять раз» превосходила темпы уничтожения жертв в немецких лагерях смерти[5].

Однако в действительности, когда речь идет о тутси или хуту, можно говорить только о «мнимых этносах» или о «навязанной этничности», да и то с большими оговорками.

Рутаганира, который две недели укрывался в наполненной трупами церкви Кибуйе. «Ночью, – говорит он, – я пробирался к озеру <Киву>, чтобы напиться и поесть бананов и перед рассветом прокрадывался обратно в церковь и прятался среди мертвых»[772].

Неприглядная роль христианских Церквей в геноциде привела к их дискредитации в Руанде, прежде всего в глазах его жертв – тутси. Многие уцелевшие покинули католическую, англиканскую, методистскую и иные причастные к массовой резне конфессии. Так, католик Луи Рутаганира, переживший геноцид в Кибуйе, перешел в общину американского баптистского пастора Пэта Робинсона. «Я не могу, – объяснил он свое решение, – вернуться в эту Церковь. Она предала всех нас. Католическая Церковь никогда не извинилась за то, что поддерживала убийц»[635]. Но еще больше обращенцев приобрел ислам – единственная конфессия, которая безоговорочно осудила геноцид: в те страшные дни 1994 г. имамы отказались проводить различие между тутси и хуту и призвали правоверных противостоять резне. Неудивительно, что за 1994–2002 гг. число мусульман в Руанде увеличилось в два раза – с 7 до 14 % верующих[636].

9 %-ная этническая квота

исключение тутси из политической жизни,

системы этнической регистрации;

физическому уничтожению политических лидеров общины тутси и прекращению деятельности партий, представлявших ее интересы.

утрате последними политической монополии