Дом Кеко

— Жёлтый цвет настраивает на счастье, — говорила Фудзико.

Похоже, она намеревалась соорудить себе кокон из жёлтых штор и жёлтых обоев.

— Ты что, собираешься строить счастье при помощи штор и обоев? — подшучивал над ней Сэйитиро. — По-настоящему счастливый человек будет счастлив и в гробу. Решила стать счастливой, так хоть траурный занавес можно натянуть на стены, — говорил он, и Фудзико радовали эти грубые слова любви.

Такое странное чувство — быть помолвленным. Сэйитиро случалось в приступах грубой страсти дрожать от предчувствия обладания, но нынешнее таило тревогу за неопределённое будущее и не позволяло насладиться заказанным, надёжным обладанием. Он всё держал в руках, осталось только дойти до спальни. И времени было с избытком, времени, когда можно сжимать руками, наслаждаться тяжестью тела, иногда просто забыться. Ему казалось, что подобного времени он прежде не знал

Фудзико была красива. Большие глаза на круглом личике, миленький нос, довольно большой, изящный рот, ровные зубы — всё это было дано ей от природы. Женщины подбирают облик в соответствии со своим мировоззрением, и образ мыслей Фудзико очень шёл аккуратным чертам её лица

«Человек, родившийся богатым, достоин жалости, — размышлял Курасаки в поезде на обратном пути. — Ему в чём-то не повезло. Унаследованное богатство передаётся, как наследственный вирус».

Место было не так уж удалено от города, и просто не верилось, что летним вечером посреди всего этого — неба, широкой равнины, полей, леса — можно оказаться в полном одиночестве.

Хочу стать генералом! Политиком! Великим изобретателем! Великим гуманистом! Крупным бизнесменом! Нигде, ни в одном уголке его памяти детства не отыщешь такого рода желаний. Он не хотел, как другие дети, стать кондуктором, солдатом или пожарным. На взгляд со стороны это был обычный, живой мальчишка, но его душа была словно изъедена тем, что он совсем не ощущал своего присутствия в этом мире.

Сэйитиро не так уж любил выпить. Он быстро пьянел. Опьянев, он впадал в странную тревогу и прятался. Единственным местом, где для него было не важно, что его увидят в таком состоянии, был дом Кёко.

Может, будь у меня на костях больше мяса, моё существование стало бы чуть значительнее. Плоть сама по себе есть способ существования, вес, значит, если вес увеличится, пожалуй, усилится и моё ощущение бытия. Потолстеть? А смогу ли я не превратиться в дрожащее желе? Вот ведь странно: чтобы удостовериться в собственном существовании, остаётся только постоянно смотреться в зеркало».

Ты обязан ежесекундно и ежечасно быть образцом добродетели.

О мужчине, который борется, необходимо заботиться.