Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье

Мы ищем в рамках социализма, а не за его пределами».

ва. 4 мая газета «Правда» обвинит Запад в распространении «домыслов и небылиц».

положение бюрократии неустойчиво, можно лишиться должности, а с ней и привилегий. Поэтому номенклатура «будет искать для себя опоры в имущественных отношениях», она захочет совместить власть с частной собственностью. Если получится – она превратится в новый, самый мощный имущий класс.

До конца 93-го года новая Россия имеет старую советскую Конституцию РСФСР. В качестве парламента – сложная, тоже советская конструкция. Съезд народных депутатов России, который собирается периодически, но имеет право принимать важнейшие и окончательные решения. Из части депутатов съезда создан Верховный Совет, профессионально разрабатывающий Законы, которые при прохождении через массовый съезд ухудшаются, размываются.

Изменить данное построение парламента по Конституции нельзя. Провести прямые выборы в Верховный Совет – нельзя. Распустить себя может только сам парламент.

Ельцин, кандидат в члены Политбюро, в час пик едет в троллейбусе. Ельцин утром на метро, потом на автобусе, едет к заводской проходной, там обсуждает с рабочими проблемы транспорта, жилья, питания.

Ельцин запрещает строительство в Москве новых заводов. Составлен план вывода из Москвы вредных производств.

Ельцин говорит о проблеме лимитчиков, говоря сегодняшним языком, о проблеме мигрантов. По официальной статистике с 1964 по 1985 год Москва поглотила более 700 000 приехавших в поисках московской прописки, потому что в провинции нет продуктов, нет надежды на жилье, нет шансов хоть как-то пробиться. В столице они привязаны к предприятию, бесправны, живут скопом в общежитиях и ждут, ждут прописки. Ельцин называет их «рабами развитого социализма XX века».

4 февраля 1990 года в Москве проходит 300-тысячная демонстрация. Главный лозунг – требование отменить 6-ю статью Конституции СССР о руководящей роли КПСС. По социологическим опросам, к 1990 году более 50 % населения страны поддерживает это требование. В Москве и Ленинграде – более 70 %. 4 февраля люди шли по Садовому кольцу, потом по улице Горького с бело-сине-красными флагами, которые были тогда абсолютной новостью.

В глазах рядового жителя СССР этот процесс объединения ГДР и ФРГ кажется легким. Раз – и осуществилась давняя бытовая советская мечта: вмиг получить все прелести капиталистической жизни. И падение Берлинской стены у них в прошлом, 1989 году было сплошным праздником. Хотя вроде бы в ГДР они ничего жили, получше, чем мы.

публикация письма эмигрировавшего большевика Федора Раскольникова Сталину. Я отлично помню то воскресенье, когда почтальон принес «Огонек» с письмом Раскольникова. Я тогда занимался репетиторством. У меня дома сидела группа ребят. И я читал им это письмо образца 1939 года со словами: «С жестокостью садиста вы избиваете кадры, полезные, нужные стране. Они кажутся вам опасными с точки зрения вашей личной диктатуры. Накануне войны вы разрушаете Красную Армию, любовь и гордость страны, оплот ее мощи. Вы обезглавили Красную Армию и Красный Флот. Вы убили самых талантливых полководцев, воспитанных на опыте мировой и гражданской войн, ‹…› С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие вздорностью обвинения знакомые вам по семинарским учебникам средневековые процессы ведьм.

… Вы растлили, загадили души ваших соратников. Вы заставили идущих за вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей. ‹…› Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду».

Я помню, как дети слушали. И помню свое ощущение. Этого не может быть. Ведь еще вчера этого не могло быть никогда. А теперь это напечатано. И значит, все возможно.

87-й год – последний год романтического периода перестройки. Система еще сохраняется, об исчезновении КПСС никто не помышляет, жизнь еще базово прежняя, но гласность эту жизнь несказанно расцветила и создала иллюзию, что все можно изменить так же быстро, как выпустить в свет ранее немыслимые газетные статьи и десятилетиями запрещенные книги. 1987-й – это год советской интеллигенции, которая упивается этой иллюзией, взахлеб читает день и ночь и поэтому впервые пребывает в единении с человеком, находящимся у власти.

Это блаженное время чтения «Московских новостей», «Огонька», толстых журналов. Чтение дома, на работе и на улицах, на газетных стендах. В августе 87-го впервые начинается безлимитная подписка на газеты и журналы.

В 87-м в журнале «Знамя» – впервые «Собачье сердце» Булгакова. В «Новом мире» – «Котлован» Платонова. В «Неве» – «Реквием» Ахматовой.

Это было голодное нищее существование, но мы были настолько душевно и духовно, настолько в этом существовании было ветра много, КамАЗов, дорог, красоты какой-то – это было так. Мне очень повезло, мы были молоды, у нас не было груза семейных проблем, как у многих других граждан нашей страны, и когда эта перестройка началась, мы ничего не теряли, даже цепей нам было не терять, потому что у нас их тоже не было. И поэтому все это мы восприняли очень весело и нормально.