Амедео Модильяни

Узнав о смерти своего возлюбленного Жанна не плакала, а под утро следующего дня выбросилась из окна высотного дома, при этом она была на девятом месяце беременности вторым ребенком.

Говорят, что ещё при своей жизни она произнесла пророческую фразу: «Моди обязательно нужно умереть. Он гений и ангел. Когда он умрет, то все это поймут».

В 1914 году Модильяни познакомился с поэтессой Беатрис Хестингс, которая, как и он, отличалась неуемным сексуальным темпераментом. Художник её очень любил и безумно ревновал, а она давала немало поводов для этой ревности. Очень часто они между собой ссорились и прожив с ним чуть больше года Беатрис от него просто сбежала.

Но самой главной женщиной в его жизни была Жанна Эбютерн, с которой он познакомился в 1917 году, когда ему уже исполнилось 33 года, а Жанне было только 19 лет. Она была талантливой начинающей художницей и еще продолжала учиться в Академии.

Но у женщин Модильяни пользовался большим успехом и они его боготворили, а некоторые из них были от него просто без ума. Натурщицы с огромным удовольствием, в перерывах между рисованием, ложились в постель художника для сексуальных услад.

Из всех его любовных увлечений выделяется роман с несколькими женщинами, среди которых была русская поэтесса Анна Ахматова. С ней он познакомился в 1910 году во время её свадебного турне по Европе со своим мужем Николаем Гумилёвым.

При этом по настоянию Гумилева молодожены очень стремительно покинули Францию. Но уже на следующий год Анна Ахматова сама вернулась в Париж и на протяжении двух месяца они с Модильяни регулярно встречались.

Образ жизни Модильяни был шокирующим даже для окружающих его художников Монпарнаса, которых трудно было назвать ангелами. Он очень много пил, употреблял наркотики и предавался распутной жизни.

Ему часто приходилось расплачиваться своими картинами за еду и выпивку, а трактирщики при этом считали, что кормят его просто даром, потому что эти картины и рисунки при его жизни почти ничего не стояли.

Образ жизни Модильяни был шокирующим даже для окружающих его художников Монпарнаса, которых трудно было назвать ангелами.