Круг пепла

рина — Богиня в одном с ним пространстве-мгновений каким-то единым волшебным движением, что дано только юной женщине, родом из столь давних времен, когда само движение было еще единым — неделимым, как степной тюльпан неделим от корней до бутона, от ветерка и до солнца в краткой весне своего алого цвета-жизни, но природа и прамать-Умай придумали способ сохранить это чудо, раз за разом, каждой весной возвращая тюльпан глазам легкодумных и забывчивых людей для любования этой первозданной и краткой в сиянии таинства-танца-цветения поющей и тающей неземной красоты

и еще, как если б в этот самый вечер, виделось-помнилось всем усталым телом и душой… последний акт «Щелкунчика», который они танцевали с Балериной на сцене Мариинского в том дивно-певном сезоне (один из ее первых — один из его последних), когда в сердце ему вошла было-хлестнула та высокая влюбленность, девятой полнолунной волной неизбывности и невозможности, но сдержался он тогда, захлебнувшись восторгом, ибо видел оком танцовщика — мужчины — партнера, чудо цветения редкостного Тюльпана — танца, на глазах — на руках своих чувствовал-трепетал от сопричастности к рождению сокровенной Тайны танца… и то сотворила Она — Бале

Танцевать — это все равно, что петь. Телом. Когда поймешь — танцевать надо легко, как мечтать, то все получается. У меня всегда не шла Китри, ну, никак. Там, в ее партии, нет мечты. Одна техника и задор. Разве что, только в сцене «Сна»?

Гевра смотрел на сцену. Балерина творила чудо — мгновение — цветение Танца — тюльпана.

Балерина станцует на высочайшем уровне конгениальности и хореографию и музыку! И еще Балерина сотворит такие интуитивные импровизации, столь тонкие нюансы каждого движения, что заставит их жить чуть дольше, чем они будут завершены и зритель воочию увидит переход одного pas в другое и не увидит ни малейшего зазора меж ними, и подумает, что Балерина и есть само движение, сам танец, само воплощение музыки.

суеты и даль будущего заполнялась верой и звучанием тысяч голосов… будущего даль свободна от суеты и веры… даже великие дирижеры могли бы восхититься таким грандиозным созвучием голосов и оркестра…

начинала в полную силу звучать симфония-оратория освобождения от суе

меломану в лицо глаза отводя… но сингармонизированный аромат-духан звукомыслей-чревозвуков-мыслезапахов ширился и единил всех, медленно набирая обертона, но это была еще только настройка оркестра… настройка только еще была…

но музыка неумолимо набирала силу особых звуков… звуков силу особых… которую ни один «куевед мудрый» не смог бы точно классифицировать, столь необычной она была… необычной была она столь… аромат ее поначалу даже больше слышался, чем собственные звуки, особенно если едешь… если едешь особенно… в тесном троллейбусе-автобусе и дышишь меломану-собрату в лицо отводя глаза… собрату

Док после долгих колебаний, а порой бурных, впрочем, скрытых от сторонних глаз и ушей, обсуждений с Балериной, принял решение отказаться от Гран-па «Раймонды» и заменить его «Тенями» из «Баядерки».