Высшая мера

Привязчивость – доброе чувство, но только в том случае, если не ранит других.

Когда человек не нужен близким, он умирает.

пытаюсь разглядеть их, ничего не выходит. Маски.
Ах, маски!

Человек невиновен, когда его вызывают к жизни.
Человек умирает, если он не нужен близким.

Сильные валят на слабых. Взрослые – на детей

Плавная речь Ирины начинала постепенно раздражать – я узнавала этот столичный примитив: рассказывая о других, выпячивать свою значительность, свои связи, безусловную целесообразность своего присутствия в этом городе.

Правда – она в простоте, в обыкновенности, правда не только в успехе, а и в неудаче тоже, правда – это все, что с нами было, лишь бы не стыдно в конце. А какой же стыд обыкновенная жизнь?

Все, что происходит с людьми, случается с ними из-за них же самих. Из-за их характеров.

Доброта старушечья, женское милосердие, жалостливость, подмога трясущихся старческих рук! Да есть ли слова такие, чтобы воспеть их достойно! Отлюбившие, отработавшие, переделавшие на земле все свои дела, заслужившие покой и тишину, сколько же эти старые женщины творят еще добра, пеленая правнуков своих, а то и вовсе чужих детей, стирая бельишко, водя утюгом, стоя возле кастрюль на кухне или в знобких и суетных магазинных очередях! И еще при этом стыдятся себя, переживают, как бы кого не утрудить, не помешать молодым, как бы добраться до могилы неслышнее да небеспокойнее для других.

Слишком привязчивые люди быстро надоедают