Я не Пань Цзиньлянь

что в этом мире спасти себя можешь только ты сам.

у этого обрюзглого коротышки и бровей-то не было, о какой там душе могла идти речь

Когда тебя дурачат другие, не так обидно, обиднее, когда ты попадаешь в свою собственную ловушку

Еще немного, и ты мог бы отправиться на тот свет.
Но Лао Ши продолжал упорствовать:
– Ну отправился бы, так и отправился, испокон веков все люди смертные.

хочется напомнить тебе те три поговорки. Первая – «Даже плотина в тысячу ли может разрушиться от маленького муравейника», ты ведь, кажется, только что упоминал муравьев? Следующая поговорка – «Искру туши до пожара» и, наконец, – «Из-за малого можно потерять большое».

такая перспектива маячила столь же неотвратимо, как дождь или свадьба

Вне стен ВСНП любая жалоба из тигра превращается в кошку, то есть становится рядовой текучкой. и тогда ею не напугаешь никого из чиновников.

Понимая, как снабжаются поселковые больницы, Ли Сюэлянь догадывалась, что на нее истратили весь запас антибиотиков.

Что тут имело большее значение: Всекитайский съезд или трехлетняя годовщина со дня смерти матушки? Да неужели он, Лао Хоу, находясь на государственной службе, не знает, что важнее? Неужели он уподобился уличному цирюльнику с коромыслом, у которого одно ведро всегда перетягивает другое, у которого в одном ведре – тяжелая горячая жаровня, а в другом – легонький столик с инструментами? Ведь из-за чего съезд и поминки по его матушке наслоились друг на друга? Все из-за жалобы Ли Сюэлянь.

Если в разговоре с начальством ты отмечаешь бездарность своих подчиненных, это равносильно признанию, что сам ты тоже бездарь.