Вопль

Мне смешно от «прибудет подмога»
И от «точно должно полегчать».

Я устал избегать монолога,
Но не знаю, как можно начать.

О тебе ярких грёз слишком много,
По тебе нестерпимо скучать.

Я прошу, отпусти, ради бога.
Мне так больно, что нет сил кричать.

Посчитай, сколько шрамов на нас,
Сколько ран, сколько крови алой,
Сколько язв на душе из-за ласк,
Сколько лжи во взаимном «мне мало»,
Сколько низших эмоций ты спас,
Сколько гас во мне ради забавы,
Сколько раз проводил мастер-класс
«Оцени свою грусть на сто баллов»,
Сколько клялся, что мир не предаст,
Сколько сердце твоё бунтовало,
Сколько прятал ты чувства от глаз,
Сколько волком выл в стенах подвала.

Посчитай, сколько было «погряз»,
Сколько болью мой мозг вышибало,
Сколько я произнёс лишних фраз
Вместо «как меня всё зае…»

Тэхён привозил его сюда не для того, чтобы научить плавать.
Тэхён привозил его сюда для того, чтобы дать утонуть.

Вместо воздуха – дым, вместо сна – алкоголь;
Вновь листаю страницы назад.
Заучил сотни строк (я утратил контроль),
Выбирая стихи наугад:

«…А назавтра опять мне играть свою роль
И смеяться опять невпопад.
Помнишь, ты говорил, что любовь – это боль?
Ты ошибся. Любовь – это ад¹».

Твоя любовь ко мне фантомна, но моя к тебе – выше всех существующих законов. Я заклеймён тобой на каждом миллиметре.

— Может быть, наконец, искупаешься? — кивает на бассейн Тэхён.

— Я понял, — ухмыляется Чонгук и поворачивает голову. — Тебе стыдно за меня. За то, что я уже такой взрослый, а до сих пор нырять не умею, — Тэхён смотрит серьёзно, а Чонгук приближается к нему и, прокравшись пальцами в волосы, улыбается. — Признавайся, ты привёз меня сюда для того, чтобы научить плавать?

Тэхён прикрывает глаза и шумно втягивает носом воздух. Настраивается.

— Я привёз тебя сюда, — он осторожно перехватывает чонгуково запястье и, отстранив от себя, выпускает из рук. — Для того, чтобы сказать, что я ухожу.

Есть то, что, однажды полюбив, ты продолжаешь любить вечно. И, если ты пытаешься их отпустить, они просто, сделав круг, возвращаются обратно к тебе. Они становятся твоей частью. Или...

— ...разрушают тебя,

— Написать тебе потом время?

Хосок встаёт рядом, так же закуривает, делая первую затяжку глубокой, и выпускает дым перед собой, устремляя свой неживой и безразличный взгляд куда-то вдаль.

— Время? — у Тэхёна дрожат губы и продолжают течь слёзы по щекам, но он уже не обращает на это внимания.

— Время смерти.

«Я с тобой. Я крепко держу тебя, чувствуешь?», — нашёптывает ему на ухо боль.

— Мне не нравится слово зависимость, — безрадостно бормочет Тэхён. — У него есть синоним?

— Да, — Чонгук во время ответа задевает своими губами тэхёновы. — Твоё имя.

— Ничего более приторного в жизни не слышал.