Песнь пророка

Айлиш видит, что ее дети рождены в мир преданности и любви, но обречены жить в мире, где царит страх, и хочет, чтобы этому миру пришел конец, чтобы он был разрушен, и смотрит на свое дитя, невинного ребенка, и видит, как далеко отпала от истинной себя, и ужас охватывает ее, и из ужаса рождается жалость, из жалости — любовь, и мир снова спасается любовью, и мир никогда не кончается, какое тщеславие думать, будто миру внезапно придет конец, пока ты жив, конец придет твоей жизни, и только ей, а песнь, что поют пророки, вечно одна и та же, пришествие меча, мир, поглощенный пламенем, и в полдень солнце уходит под землю, и мир погружается во тьму, и божество, вещающее устами пророка, изливает ярость на зло, что будет изгнано с глаз долой, и пророк поет не о конце мира, а о том, что было сделано и будет сделано и что сделается с одним, но не с другими, и мир снова и снова кончается в одном месте, но не в другом, и конец света — событие местного значения, конец света приходит в вашу страну, навещает ваш город, стучится в вашу дверь, но для других он всего лишь смутное предостережение, строка в новостях, эхо событий, вошедших в фольклор

Айлиш закрывает глаза, видя, как ее уносит во тьму, она становится пассажиркой собственной жизни, ее настоящее в этом фургоне, и больше нет ничего, настоящее возникает из прошлого, а будущего не существует, будущее отступает в тишину мертвых идей, и все же Айлиш пытается уцепиться хоть за что-нибудь, выманить будущее из небытия, нарушить его молчание, выстраивая логику событий, подставляя как можно больше переменных.

Она просыпается от звуков войны, словно пришествия грозного божества, от грохочущей ярости, заставляющей сердце стучать чаще, не может найти выключатель, рука шарит вслепую, оказывается, выключатель завалился за тумбочку. За окном ничего не видать, только одинокая чайка на краю дымохода переливается в голубоватом свете утра, да моросит дождь. Все собаки в округе заливаются лаем

Жаль, что ты не хочешь ко мне прислушаться, говорит Айне, история — это безмолвная летопись людей, которые вовремя не поняли, что пора уносить ноги.

Айлиш смотрит на него, и ей становится страшно, она пытается увидеть то, что спрятано за лицом, что меняется внутри, увидеть его личность как пламя, которое дышит во тьме, никогда не затухающее, бушующее пламя, ныне ставшее тонкой свечой. Он есть, и его нет

Твой отец всегда рядом с тобой, даже если его нет, в этом смысл твоего сна, он пришел к тебе, чтобы напомнить, что он всегда рядом, потому что живет в твоем сердце, и сейчас он здесь, обнимает тебя и всегда будет здесь, потому что любовь, которую мы получаем в детстве, остается с нами навсегда, а твой отец любит тебя так сильно, что его любовь нельзя ни отнять, ни стереть, пожалуйста, не требуй объяснений, ты просто должна верить, что это правда, потому что это она и есть, таков закон

Помнишь, как ты раньше говорила про хоккей, что не бывает проигрыша, ты либо учишься, либо выигрываешь, так вот сейчас мы учимся, и мне очень нужно, чтобы ты ко мне вернулась, я никогда еще так сильно в тебе не нуждалась.

История — это безмолвная летопись людей, которые не смогли уехать, летопись тех, у кого не было выбора, вы не можете уехать, если некуда и не на что, если вашим детям не выдают паспорта, если вы вросли в эту землю и уехать означает оторвать себе ноги.

стоишь на коленях, день и ночь напролет умоляя тишину, ты становишься вещью, ждущей, когда тебе вернут то, что у тебя отняли, и только тогда жизнь будет прежней, но тишина не прерывается, понимаешь, они оставляют возможность, что однажды то, чего ты хочешь, вернется к тебе, и поэтому ты не осмеливаешься поднять голову, парализованный, тупой, как старый нож, и тишина не прервется, потому что в ней источник их силы, ее тайный смысл.

ощутила его первые трепыхания, как будто ребенок отращивал крылья, чтобы выпорхнуть из ее тела.