Бом-Бом

притворный смех выдаёт в мужчине недостаток уважения к себе, а в женщине – похотливость

ведь человек всегда хочет сказать немножко не то, что говорит, и не потому, что специально, а потому, что иначе – никак.

Он вспомнил, что спецы говорят, будто муравьи-солдаты убивают на своём пути всех, кого в силах убить, и никогда не бегут с поля боя, стоят насмерть. «Интересно, — подумал глубже Андрей, — что господина Бога печалит больше — Курская дуга или вседневная пожива этих вот козявок?»

Быть может, прав Ориген, узревший душу не только в человеке, но и во всяком звере и даже, кажется, в стихиях, звёздах и луне? Тогда выходит — для Творца здесь нет различий и смерть жука ничем не безобидней раздавленного танком ополченца, иначе вслед за Хлебниковым надобно признать, что господин Бог — только Бог человеков, а у всех прочих тварей — собственные боги.

природа не может позволить муравью осознать свой шесток, ведь следом за осознанием положения, как правило, следует бунт.

За те три дня, пока Норушкин оправлялся от раны, он подцепил другой недуг – болезнь тяжёлую и упоительную, первейшим признаком которой явилось странное свойство его зрения: он вдруг увидел юную мальтийку не такой, какой она, скорее всего, была на самом деле, а такой, какой она была задумана на небесах. Словом, Норушкин влюбился.

За те три дня, пока Норушкин оправлялся от раны, он подцепил другой недуг – болезнь тяжёлую и упоительную, первейшим признаком которой явилось странное свойство его зрения: он вдруг увидел юную мальтийку не такой, какой она, скорее всего, была на самом деле, а такой, какой она была задумана на небесах. Словом, Норушкин влюбился.

Все мы ангелы, – рот Коровина, словно жёваной газетой, был набит буквами алфавита, – а чуть копнёшь – лопату мыть надо.

Не будучи представленным, осмелюсь осведомиться, – словами предка, но с хищной улыбкой Ржевского сказал Норушкин, – в мои объятия не изволите?
Пионерка вспыхнула с несвойственной хиппушкам стыдливостью.
– Я замужем, – должно быть, соврала.
– Муж спит с вами из чувства долга, а я буду совсем из другого чувства, – пообещал Андрей.

Как самка богомола, которая с хрустом пожирает торс самца, в то время как его телесный низ безмятежно продолжает смертельную миссию оплодотворения.
Того и гляди, богомолица эта произведёт на свет время-синтез – блаженный хилиазм/миллениум.