Констанс де Жонг

Я говорю Родриго: я хочу быть стражем у врат нерешительности. Хо­чу знать, почему всё так, причину всех вещей.

Что до меня, то мне не нужно ничего: бриллиан­ты сверкают всегда. На них можно положить­ся.

Нищета довела меня до таких эмоций. До дешевых эмоций. Я испы­тываю голод и чувствую себя ненужной, мне нужна любовь, любовь, любовь, больше любви, чем кто-либо в состоянии дать. Даже Родриго не сможет так любить. Даже десять тысяч Родри­го. Я должна различать деньги и любовь. Вот в чем сейчас моя проблема. Я устала не делать различий. Я знаю, когда время работать, а когда — собирать урожай. Я знаю, что прямо сейчас пора учиться зарабатывать деньги.

Это территория, куда не ступала но­га чело­века. Здесь всё неизведанно, Род­риго — первопроходец. Он — первый чело­век в истории, который потерпел фиаско в лю­бовных отношениях. Первый музыкант в истории, обреченный еле-еле сводить концы

Это территория, куда не ступала но­га чело­века. Здесь всё неизведанно, Род­риго — первопроходец. Он — первый чело­век в истории, который потерпел фиаско в лю­бовных отношениях. Первый музыкант в истории, обреченный еле-еле сводить концы с конца­­ми. Единственный парень, который обозвал сво­­их родителей придурками, и единственный, от кого эти придурки впоследствии отказа­лись. Он — единственный, единственный чело­век, который взглянул на прожитые годы и почувствовал себя дураком. Единственный чело­век, у которого есть чувства. Глубокие, сильные, бо­лезненные чувства. Никто никогда не был так задет, никто не жил, не любил, не чувствовал так, как он. Такой ночи, как эта, не было никогда