Карл Меннингер

Иными словами, меланхолики, как правило, предпочитают именно самоубийство, несмотря на то, что побудительным мотивом является желание убить кого-то другого.

Всякий раз, когда пациент столь очевидно (хоть и под влиянием подсознания) указывает на личность, ради которой он готов подвергнуться сомнительным (для него) экспериментам со своим здоровьем, возникает подозрение в его крайней агрессивности к этому человеку.

«Тем не менее многие взрослые до конца своей жизни остаются беспомощными, не способными противостоять такого рода агрессии. Любая острота их ранит и повергает в уныние. Про таких обычно говорят, что «они не понимают шуток». В действительности они понимают их слишком хорошо».

Однако при любых обстоятельствах членовредительство является своего рода компромиссом, ибо удерживает людей от принятия рокового, фатального решения, то есть от самоубийства. В этом смысле его можно назвать победой жизненных инстинктов над инстинктом смерти, хотя и досталась она дорогой ценой.

Все ту же токсемию нарциссизма мы наблюдаем в проявлениях провинциального самодовольства, в расовых предрассудках и дискриминации, в самолюбии, которое тешат такие кумиры, как национализм, снобизм и ощущение собственной принадлежности к "сливкам общества".

Из приведенных выше примеров видно, что я рассматриваю музыку, живопись, драматическое искусство, радио и кино как нечто большее, чем средства развлечения и получения эстетического удовольствия. Я считаю их бастионом, ограждающим человека от саморазрушения.

Следовательно, вне зависимости от сознательных страхов, многие люди испытывают подсознательный страх наказания, который проявляется в минуты, когда это воспринимает ситуацию как критическую. Подсознание ассоциирует наслаждение с опасностью и болью; оно воспринимается как нечто запретное и потому являющееся наказанием по определению.

Большинство людей не имеют ни малейшего понятия о том, что их поступки, а также и заболевания обусловлены подсознательной тревогой, страхом, гневом, ненавистью и другими, скрытыми от внешнего взора подавленными эмоциями.

В итоге ему не оставалось ничего иного, как подавить переполнявшее его чувство возмущения, которое со временем трансформировалось в патологию.

Следует заметить, что под видом добродушного подтрунивания он постоянно дразнил своего старшего сына, которого любил, но подвергал резким и грубым словесным издевательствам. Такое поведение также следует считать косвенным проявлением скрытой враждебности