Ирина Гурова

Брак — лишь начало эпопеи, в которой цепь событий, развернувшихся у домашнего очага, приводит либо к краху, либо к победе

умнее всего забыть прошлое, не заглядывать в будущее, но жить только этим днем — во всяком случае, во всем, что касается него.

Ненавижу пустые разговоры, когда люди не обмениваются ни мыслями, ни впечатлениями, ничего не дают другим и ничего не получают от них.

По природе ты не склонен открывать душу другим, и с твоей точки зрения, разумеется, в тот достопамятный день ты во имя дружбы совершил истинный подвиг (уже, вероятно, поклявшись больше никогда ничего подобного себе не позволять), а потому был вправе ожидать, что за столь великую милость я тотчас без малейших колебаний отплачу тебе такой же исповедью.

И вновь будут буйные ночные пирушки в «Свинье и свистке», долгие мирные прогулки по тенистым аллеям и катание на лодках по озеру. Будут беседы и споры, и обмен старинными сказаниями, и неторопливый академический распорядок дня, оставляющий человеку досуг, чтобы жить.

Они плыли по кристально прозрачным протокам, а вечером разжигали костер на опушке темного соснового бора; они ловили рыбу на ужин, и отыскивали лесные цветы на укромных полянках, и рассматривали бесчисленных птиц и зверей, и отлично отдохнули.

Он остановился, чувствуя, что по коже забегали мурашки, завороженный ощущением чужеродности, более страшной, чем реальная опасность, пугаясь этой чужеродности, столь непохожей, столь далекой от всего нормального, что при взгляде на нее, казалось, можно было сойти с ума прежде, чем успеешь закрыть глаза.

Они сконструировали двигатели, которые превратили их планету в независимое тело, несущееся в пространстве,

Воспоминанием о той эпохе, когда огонь был источником тепла и защитником. Но в конце концов мы переросли это чувство.

— Не думаю. Мы просто ушли в сторону. Повернулись спиной к какой-то части нашего прошлого. А потребность в огне все еще живет в нас. Возможно, чисто психологическая. Я убедилась в этом сегодня. Огонь был таким завораживающим и уютным! Возможно, это первобытная черта, но должно же в нас сохраниться что-то первобытное.

А я вернулся вчера.
— И обнаружил, что умер?
Максвелл кивнул:
— Моя квартира сдана, все мое имущество исчезло. Университет заявил, что на мое место взят другой преподаватель, и я остался без работы. Вот потому я и спрашиваю, можно ли добиться восстановления.