Джудит Керр

— Чудно, правда?
— Что чудно?
— Мы думали, что вернемся в Берлин через шесть месяцев после отъезда. Прошло уже больше года. — Да.
И неожиданно для себя Анна так ясно вспомнила их старый дом, как будто увидела его воочию. Вспомнила, как это — взбегать по лестнице, и небольшую заплатку на ковре в том месте, где Анна однажды пролила чернила; и старое грушевое дерево в саду, прямо под окном… Занавески в детской были голубыми. И еще там стоял маленький белый столик, на котором можно было писать и рисовать. А горничная Берта протирала его чуть ли не каждый день. И игрушки… Много игрушек…

Можно, я посмотрю? — спросил Макс и открыл коробку чуть раньше, чем Франсин разрешила.
Он долго изучал содержимое, легонько касаясь кубика, шахматных фигур, разных карточек для игр…
— У нас была такая же коробка, — сказал он наконец. — Только в нашей было еще домино.
Франсин была несколько обескуражена таким умалением ценности ее игрового набора.
— И что стало с вашей коробкой? — спросила она.
— Она осталась там, откуда мы уехали, — ответил Макс и мрачно добавил: — Наверное, в наши игры теперь Гитлер играет.

– Мы несколько лет пытались противостоять Гитлеру! – кричала она. – А англичане все это время считали его джентльменом приятным во всех отношениях. И вот когда наконец и над ними закапало, – закончила мама в слезах, – единственное, что они в состоянии сделать, это интернировать Макса!