Аристофан

Фидиппид
Чудак отец! Каким шмелем ужален ты?
Ты не в себе, свидетель Олимпийский Зевс!

Стрепсиад
«Зевс Олимпийский»? Ой-ой-ой! Вот глупости!
Такой большой детина в бога верует!

Фидиппид
Чего же ты смеешься?

Стрепсиад
Над тобой смеюсь:
Младенчик ты и веришь басням нянькиным.

Стрепсиад
Так помни, знать обязан он,
Как побеждают кривдой правду всякую.

Кривда
Тех, кто на площади весь день, хулишь ты, я — хвалю их.
Когда бы площадь злом была, тогда б Гомер не вывел
Витией Нестора-царя и остальных героев.
Перехожу теперь к речам. Велишь ты молодежи
Не упражняться в них совсем, Я ж говорю другое.
Велишь подростку скромным быть. И здесь опять ошибка!
Где ж видано, чтоб кто-нибудь стал через скромность славен,
Силен, могуч? Ну докажи, ну опровергни это!

Кривда
Волнение в моей груди, я весь как на иголках.
Все рассуждения врага я разом опрокину.
Средь образованных затем меня прозвали Кривдой,
Что прежде всех решился я оспаривать законы,
И правду криво толковать, и побеждать неправдой.
А бочек с золотом литым не стоит это разве?
Ведь я веду кривым путем к победе дело слабых.

ость
И скольких радостей себя из-за нее лишишь ты:
Жаркого, мальчиков, сластей, игры в костяшки, женщин!
Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете?
Что ж, перейду теперь к тому, к чему влечет природа.
Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу.
Погиб ты насмерть — говорить ведь не умеешь! Если ж
Со мной пойдешь — играй, целуй, блуди, природе следуй!
Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь
Что и ничуть не согрешил. Сошлешься ты на Зевса,
И тот ведь уступал любви и обаянью женщин.
Несчастный, неужели ты сильнее будешь бога?

скольких радостей себя из-за нее лишишь ты:
Жаркого, мальчиков, сластей, игры в костяшки, женщин!
Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете?
Что ж, перейду теперь к тому, к чему влечет природа.
Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу.
Погиб ты насмерть — говорить ведь не умеешь! Если ж
Со мной пойдешь — играй, целуй, блуди, природе следуй!
Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь
Что и ничуть не согрешил. Сошлешься ты на Зевса,
И тот ведь уступал любви и обаянью женщин.
Несчастный, неужели ты сильнее будешь бога?

Сказал он, что утроба комариная
Узка. Чрез эту узость воздух сдавленный
Стремится с силой к заднему отверстию.
Войдя каналом узким в расширение,
Из задницы он вылетает с присвистом.

Тромбоном оказался комариный зад!
Мудрец кишечный, дважды, трижды счастлив ты!
Избавиться от тяжбы дело плевое
Для вас, разъявших чрево комариное!

Смешно, Сократу в рот наклала ящерка

Зачем же в небо этот поднял задницу?