Сергей Бондарьков

они также могут заставить нас воспринимать свободу как достижение будущего, а не как нескончаемую практику в настоящем, нечто, происходящее прямо сейчас.

как сказал французский экономист Фредерик Лордон, ожидание «заключительной „грандиозной ночи“ освобождения», «апокалиптического противостояния, за которым последует внезапное и чудесное пришествие совершенно иного типа людей и совершенно иных социальных отношений».

Недосообщества» Стефано Харни

не считаю этическим поражением отказ взять на себя бремя того, как искусство может повлиять на разнообразную, неконтролируемую массу других людей

Такое размывание предполагает, что человеческого внимания, которое, в сущности, есть одна из форм заботы, может требовать кто угодно, если они возмущены и имеют доступ в интернет.

это необходимость выделять пространство и время для собственного творчества в мире, который всегда будет угрожать его существованию и преуменьшать его значимость.

Как только мы признаем, что в мире существуют другие люди — что труднее, чем кажется, — нам приходится считаться с тем, что мы не можем их контролировать, даже если зависим от них (Филлипс). Такое отсутствие контроля пугает и даже бесит. Тут, как сказал Филлипс, и лежит начало политической жизни, не говоря уже о зарождении репаративного эксперимента.

е воспринимать «критическую реакцию как запрет» — не совершать ошибку, которую они считают «инфляционной риторикой возмущенной белости».

желание наказать из лучших или из худших побуждений — не то же самое, что наказание»

проблема получения удовольствия от выплескивания ярости или проявления воинственности в адрес тех, кого мы сочли плохим объектом, подходящим для наших (часто обоснованных) обид, — это то, к чему каждый из нас склонен и за что каждому из нас придется ответить.