Юлия Щербинина

В Древнем Риме наряду с профессиональными клеветниками-делаториями были и полупрофессиональные сплетники – диурнарии (лат. diurna – ежедневный, поденный). Преимущественно люди образованные, но без определенных занятий, то есть в современном представлении безработные, они охотно подвизались наемными сборщиками новостей о примечательных происшествиях, невероятных случаях, скандалах, плутнях, чудесах.

Отношение к этим неутомимым «поставщикам контента» было полу-шутливым-полупрезрительным. Цицерон называл плоды их трудов com-pilatio – лат. букв. «ограбление, хищение» (отсюда же современное слово «компиляция»). Диурнарии – предшественники репортеров, только собирали они все подряд: и достоверные сведения, и досужие вымыслы, и всякие побасенки.

Появились новые синонимы сплетничества и слухотворчества. Так, английское слово scuttlebutt первоначально означало корабельный бак с питьевой водой, а затем стало просторечным именованием пересудов матросов. Во время Первой мировой войны возникло другое английское слово furphy – от названия компании, производившей водовозные телеги для солдат Австралийской Армии. Имя собственное стало нарицательным названием неподтвержденной информации, поскольку такие повозки служили местами спонтанных солдатских сборищ и, соответственно, распускания слухов.

Есть мнение, что слово gossip введено в речевой обиход Шекспиром, но презрительно-негативный смысл приобрело только в XIX веке, а в староанглийском писалось «godsibb» и означало крестного (sibb – родственник + God – бог = букв. «человек, связанный Богом с другим человеком»). Позднее gossip употреблялось также в значении «близкий друг, доверительный собеседник», а еще «женщина, которая ободряла роженицу советами, развлекала разговорами».

Неодобрительная лексика, слова и выражения с осуждающим значением называются в лингвистике пейоративы (лат. pejorare – ухудшать) и дерогативы (англ. derogatory term – уничижительный термин; фр. pejoratif – уничижительный).

Русский язык на удивление богат глаголами, представляющими разные способы и формы порицания: бичевать, бранить, ворчать, выговаривать, громить, грызть, дрючить, журить, жучить, зазирать, клеймить, корить, костерить, обличать, одергивать, отчитывать, пенять, песочить, пилить, попрекать, пробирать, пушить, разносить, распекать, разоблачать, распатронивать, ругать, срамить, укорять, упрекать, хаять, чихвостить, шпынять… В старину употреблялось еще выражение ка(о)стить – то есть ругать, бранить. В словаре Даля оно толкуется как производное от слова касть – гадость, мерзость, сор.

В книжной речи используется еще слово хулить – резко осуждать с целью опорочить, дискредитировать. Хула сближает порицание с оскорблением

У славян ночным призраком-пугалом была Мара, что неслышно опускалась на грудь спящих, вызывая удушье и дурные сны, получившие название кошмаров.

Любопытна англоязычная семиотика шантажа. В общем значении он ассоциирован с черным цветом – blackmail; в политической сфере связан с серым – graymail; в области бизнеса представлен белым и зеленым – whitemail, greenmail; в гендерно-сексуальных отношениях соотнесен с розовым – pinkmail.

Древние римляне выжигали беглым рабам букву F (лат. fugitivus – беглый), а ворам-рецидивистам – FUR (вор, воровка) или CAVE FURUM (берегись вора). Французы клеймили каторжников буквами IF (travaux forces – принудительные работы), ворам выводили букву V, фальсификаторам – F, осужденным на галеры – GAL. В Англии воров помечали литерой T (thief) у основания большого пальца, богохульникам ставили на лоб букву B (blasphemer), убийцам – M (murderess).

В России разбойников клеймили литерами «Р3Б», грабителям выводили «твердо» на обеих щеках и «аз» на лбу – получалось «ТАТ» (татьба). Для отслеживания перемещений преступников в распорядительных документах 1690-х годов рекомендовалось нанесение клейм на спину с названием места ссылки – например, «Иркутск» или «Тюмень». Затем на лица преступникам стали наносить клеймо «ВОРЪ» как обобщенное именование злодея, а после 1753 года – только первые три буквы.

Со второй половины XVIII века клейма обрели конкретику. Самозванцу Кремневу выжгли на лбу «Б» (беглец) и «С» (самозванец); его пособнику Евдокимову – «Л» и «С» (ложный свидетель). С 1846 года ввели трехбуквенные штемпели «КАТ» для каторжников. Беглых клеймили буквой «Б», ссыльно-беглых и ссыльно-каторжных – соответственно «СБ» и «СК».

Пригвоздить можно словесно (обличить), а можно физически – к позорному столбу. Толпа, собравшаяся поглазеть на помещенного в колодки или закованного в кандалы преступника, осыпает его оскорблениями, проклятиями, насмешками. В публичном порицании слова неотделимы от действий, речь и зрелище составляют единое целое.

Эта неразрывная взаимосвязь отражена и в идиоматике. Известное с XII века английское название позорного столба – pillory – вошло в состав устойчивого выражения to be in the pillory – быть посмешищем. Французское название позорного столба – poteau — отражено в восклицании au poteau! (смерть!).

Из русской фразеологии можно вспомнить устаревшее выражение прописать ижицу – то есть дать нагоняй, устроить разнос, в буквальном смысле – попросту выпороть. Согласно одной из этимологических версий, выражение произошло из сходства буквы «ижица» с перевернутым кнутом. В словаре Даля зафиксирована поговорка: Фита-ижица – плеть к жопе ближится.